Освенцим
Май 2013

Жестокость — вот что всю жизнь изумляло и мучило меня. В чем, где корни человеческой жестокости? Я много думал над этим и — ничего не понял, не понимаю.

Давно когда-то я прочитал книгу под зловещим заглавием: «Прогресс как эволюция жестокости».

Автор, искусно подобрав факты, доказывал, что с развитием прогресса люди все более сладострастно мучают друг друга и физически, и духовно. Я читал эту книгу с гневом, не верил ей и скоро забыл ее парадоксы.

Но теперь, после ужасающего безумия европейской войны и кровавых событий революции, — теперь эти едкие парадоксы все чаще вспоминаются мне...

Максим Горький в 1922 году

Ты много чего не знаешь. Ты думаешь, можно пройти через ад и выйти без увечий. Но нельзя! В России от любой болезни было одно лекарство — водка. Напьешься, ляжешь на солому или на землю, и все становится безразличным. Пусть Бог и Сталин творят что хотят. Вчера я была в гостях у людей, которые содержат винный магазин — здесь, в Бруклине, но в другой его части. Они подарила мне полную сумку виски.

Исаак Башевис Зингер. Враги. История любви

Освенцим — это деревня на под старинным красивым городом Краковом. Поляки вообще не любят, когда бывший нацистский лагерный комплекс Аушвиц-Биркенау кличут Освенцимом, тем более что название деревни произносится несколько иначе: примерно как «Ощьвенчим». Бог его знает, чем заслужил этот внешне милый, утопающий в зелени поселок места величайшего позора человеческого...

Казалось бы, убивали и раньше… Убивали, верно. Но никогда так цинично, расчетливо, хладнокровно и в таких количествах.

Посещение лагерного комплекса Аушвиц-Биркенау требует некоторой психологической подготовки. И дело тут не только во внешних пугающих деталях Холокоста, которые для иных, преимущественно молодых туристов, к сожалению, представляются неким аттракционом-страшилкой. За покроем внешних деталей скрыты более трагичные выводы. Приходит понимание о порочности всей человеческой натуры, а не об отдельно взятом немецком помешательстве. Да и глупо объяснять эту трагедию свойствами лишь одной немецкой нации. Ведь тогда получается тот же нацизм, только наоборот...

Взглянем на статистику посещения лагерей:

На этом рисунке хорошо видно, что интерес к прошлому неуклонно растет. Это радует.

Что не радует, так это интерес соотечественников к этой проблеме. Как видно из приведенного ниже графика, россияне по числу посетителей плетутся где-то в конце — вместе с финнами и бразильцами. А ведь там погибли отнюдь не десятки тысяч бразильцев, а наших, советских солдат… Причем, страны в первой десятке — это те самые непосредственные участники той войны. Но России среди них нет. И уж тем более удивителен настойчивый интерес американцев, ведь добираться, к примеру, из Вашингтона сложнее, дороже и дольше, чем из Москвы.

Статистика — страшная вещь в деле контрпропаганды. Вы сами видите, что борьба «нашистов» с перемещениями советских памятников в Прибалтике, ритуальные возложения цветков на памятниках, борьба против «переписчиков истории» — все это не имеет отношения ни к интересу к истории, ни к патриотизму.

* * *

Знаменитый лозунг на входных воротах в Аушвиц пытались украсть, распилить и перепродать.

По свидетельству выживших узников страшнее всего было попасть именно в Аушвиц, так как процесс умерщвления в меньшем лагере охватывал большее число людей.

...

...

На территории вас встречает плотная застройка типовых мрачноватых красно-коричневых… нет, не бараков, а все-таки домов. В долагерные времена здесь располагались казармы польской армии. После реконструкции эти кирпичные дома выглядят получше иных деревенских хат, разбросанных по России. Но их внешний вид обманчив: чрезмерно капитальный фасад для мелкой подлости убийства.

Расстрельная стена.

...

После войны здесь повесили коменданта лагеря Рудольфа Хёсса, оставившего страшные мемуары под названием «Комендант Освенцима».

Знаменитый вид на въездные ворота с внешней стороны лагеря Биркенау.

Вагончик, в котором перевозили венгерских евреев.

В Биркенау пространства больше, но и бараки похуже, пострашней. Многие из них разрушены. Это бежавшие нацисты сметали в спешке следы своих преступлений: газовые камеры, крематории и бараки для медицинских экспериментов. Все, что от них осталось, — это кромки кирпичной кладки да жирафьи шеи дымоходов вместо надгробий.

Две такие печки обогревали целый барак.

...

«Соблюдайте тишину!»

Когда мощностей крематориев не хватало, тела вытаскивали на землю и просто сжигали в яме. Иногда газ не успевал подействовать, и людей сжигали еще живыми...

...